Ханты-Мансийская трагедия
В Ханты-Мансийске близится к завершению следствие по самому громкому за всю историю новой России делу об убийстве работника правоохранительных органов. Дело было взято под личный контроль Генеральным прокурором Устиновым, в расследовании принимали участие сотрудники Генпрокуратуры. Может быть, поэтому следствию понадобился всего один месяц, чтобы напасть на след организаторов и исполнителей преступления.
У каждого честного человека свой путь к правде. Он всегда тернист, и с него всегда легче свернуть, чем пройти до конца.
Юрия Бедерина на этом пути остановила смерть. Прокурора Ханты-Мансийского округа, государственного советника юстиции III класса, заслуженного юриста России убили тремя пулями в голову 25 июля прошлого года в 19.15 в подъезде дома, где он жил, в Ханты-Мансийске. Киллер стрелял в упор на пролете между вторым и третьим этажами, не скрывая своего лица под маской, не пользуясь глушителем. Это было наглое, дерзкое преступление, безусловно, рассчитанное на запугивание единомышленников, друзей и коллег прокурора.
На похороны собрались сотни людей. Речи были короткими, но в каждой из них (кто бы ни выступал – губернатор, начальник местного УВД или просто друг) звучало обещание сделать все для того, чтобы убийцы были найдены, а дела, которые вел прокурор, доведены до конца.
Что нажил Бедерин за годы своей прокурорской практики в одном из самых богатых (второе место после столицы) регионов России? Трехкомнатную квартиру в панельном доме, где он жил с двумя детьми, женой и ее родителями. Нехитрую мебель, которую в основном смастерил сам. Шесть соток за городом да фанерный «вагончик». Все. Даже машины у него не было.
Владимир Елсуков – старший следователь Генеральной прокуратуры, проводивший расследование по делу о заказном убийстве Бедерина, рассказывает, как, занимаясь отработкой различных версий причин преступления, выясняли все, что касалось материального положения погибшего. Скромность прокурора была поразительной для нашего непростого времени. Даже коллеги из местного УВД и других силовых структур, критиковавшие его «за излишнюю мягкость», и те, у кого с Бедериным не всегда складывались отношения, отметали любой намек на его коррумпированность.
За что же убили ханты-мансийского прокурора?
При Бедерине прокуратура ХМАО выявляла в среднем около четырех тысяч нарушений закона в год со стороны должностных лиц, предпринимателей и органов местного самоуправления. Для региона, где «крутятся» сотни миллионов нефтедолларов, такая активность прокурорского надзора вполне объяснима, но вряд ли может нравиться сильным мира сего. Особенное раздражение у многих вызывали арбитражные иски, которые заявляла прокуратура в защиту интересов государства. Еще одна «болевая точка» – Бедерин был близок к раскрытию двух громких заказных покушений на убийство мэра Нижневартовска Юрия Тимашкова и к раскрытию убийства мэра Нефтеюганска Владимира Петухова. Незадолго перед своей гибелью он заявил прессе, что скоро будет готов назвать имена заказчиков. В зоне прокурорского риска фигурировали и другие весьма уважаемые в округе имена. И все же из компетентных источников стало известно, что следствие, изучив круг подозреваемых, пошло по пути разработки одной, наиболее стройной версии.
В число фигурантов по делу попал начальник окружного контрольно-ревизионного управления (КРУ) 37-летний Юрий Чекин. Оснований для неприязни к погибшему у него было более чем достаточно. Рассказывают, еще в 1994 году прокуратура завела на него уголовное дело в связи со злоупотреблением служебным положением и вымогательством взяток. В 1995 году Чекина арестовали. Полгода он провел в СИЗО, за это время его дело было завершено и подготовлено к передаче в суд. И тут произошло «чудо», до сих пор не имеющее внятного объяснения, – из Москвы (буквально за три дня до передачи дела в суд) приехал представитель Генеральной прокуратуры с предписанием забрать дело Чекина на дополнительное расследование. Из столицы оно странным образом перекочевало в прокуратуру Свердловской области, где «в результате обнаружения многочисленных процессуальных нарушений» сочли необходимым следствие по делу прекратить за «недостаточностью улик». Более странных обстоятельств прокурорские работники не помнят. Но Чекина освободили, и он снова возглавил окружное КРУ.
Занимал он эту должность, не имея специального высшего образования, в течение почти семи лет. Как такое могло случиться, объяснить не может никто – даже в самом Минфине. В то же время в округе о Чекине шла слава как об известном картежнике, способном проиграть за вечер до десятка годовых зарплат. А если игра на деньги была его главной страстью, возникал резонный вопрос: где их мог взять скромный государственный чиновник? Этим, собственно, и заинтересовалась прокуратура еще в 1994 году. И вот что выяснилось.
Чекин создал Фонд социальной помощи КРУ, в который многие учреждения не сговариваясь вдруг начали перечислять значительные суммы. Легко понять прозаические причины такой поддержки Фонда. Приходит, скажем, сотрудник КРУ в муниципалитет какого-нибудь города в округе (а города там в основном богатые благодаря все той же нефти) и находит в его деятельности многочисленные нарушения финансовой дисциплины, за которые неизбежно должны следовать санкции. Однако виновным удается обойтись «малой кровью», переведя некую сумму (скажем, треть от суммы штрафа) на счет уже упомянутого Фонда социальной помощи. Там деньги в соответствии с уставом организации расходовались на нужды работников КРУ: выдавались кредиты на приобретение жилья, пособия на образование, лечение и т.д. Бывало, кредиты эти не возвращались, а списывались «ввиду пожара» или другого стихийного бедствия, постигшего получателя. В этом случае заемщик, видимо в благодарность за оказанную поддержку, делился материальными благами со своим непосредственным руководством.
Существовали и другие, более эффективные способы улучшения материального положения работников КРУ и членов их семей. Разобраться с ними должны компетентные органы и дать официальную оценку тому, что будоражит общественное мнение.
За время работы в КРУ Чекин оформил на ближайших родственников (мать и брата) около трех тысяч квадратных метров городской недвижимости в лучших районах Ханты-Мансийска, собственность одного из погибших партнеров Чекина по карточным играм (магазин в цокольном этаже жилого дома) непонятно как оказалась записанной на родного брата Чекина. Но, может, у Чекина такие богатые родственники, а сам он живет, как все, «от зарплаты до зарплаты»? Знакомые с ним люди рассказывают, что когда из его гаража угнали новый «гранд чероки», он даже не расстроился – просто написал заявление об угоне и отправился на очередную игру.
Интересно, что позволило человеку с официальной зарплатой в несколько тысяч рублей не экономить «на мелочах» и осуществлять такие приобретения?
В начале прошлого года Генпрокуратура РФ отменила постановление прокуратуры Свердловской области о прекращении уголовного дела в отношении Чекина и вновь направила его на доследование в ведомстве Бедерина. Еще не забыты те шесть месяцев, которые Чекин благодаря прокуратуре провел в следственном изоляторе, а тут вновь старые неприятности. И главный ревизор вчиняет прокуратуре иск о возмещении морального вреда, который странным образом совпадает с публикациями в центральных СМИ. В них авторы излагают вполне удобную для Чекина версию: мол, посадили ревизора потому, что он отказался совместно с прокуратурой шантажировать различные коммерческие и государственные структуры в целях получения от них крупных взяток.
Упоминался в тех публикациях заместитель главного прокурора Джавид Дамиров – человек не столь известный, как прокурор, но, что сегодня немаловажно, – кавказец. Именно Дамиров вел первое дело против Чекина. И хотя к тому времени он уже не работал в прокуратуре, но ощутил, как над ним сгущается атмосфера опасности. Нашлись доброжелатели, которые, нагнетая обстановку, предупредили Дамирова об угрозе его физического устранения. Такие предупреждения могли быть и не беспочвенны: характерной чертой Чекина многие называют мстительность.
Именно эта мстительность и опасность нового расследования могли стать причиной сведения счетов с прокурором Бедериным. Чекин начинает «бумажную войну», часто навещает столицу, пишет бесчисленные жалобы, и вскоре, по усердно распространяемым им слухам, в генеральной прокуратуре рождается решение на плановой полугодовой коллегии Бедерина снять. Прокурора вызывают «на ковер». Но 19 июля коллегия признала деятельность прокурора ХМАО абсолютно законной. Получилось так, что, по злой иронии судьбы, члены коллегии своим решением невольно подписали Бедерину смертный приговор, потому что уже через несколько дней последовали трагические события
Прокурор, не боявшийся вмешиваться в дела сильных мира сего, пал от рук наемных убийц.
27 августа в Дагестане сотрудниками местного отдела ФСБ были арестованы исполнители – Рабаданов и Козин. Оба уроженцы Каспийска, спортсмены, 28 и 29 лет. Многотомное уголовное дело содержит их признательные показания. На заработанные убийством деньги они успели как следует «оторваться» и купить новую «девятку». Оставшуюся валюту нашли при них. Общая сумма контракта на убийство прокурора составила 70 тысяч долларов. Половина суммы шла исполнителям, другая половина – «диспетчеру». Им оказался некий Звановский – школьный друг Чекина, коммерческий директор одной из туристических фирм, задержанный в Ханты-Мансийске.
С этого момента стала складываться стройная картина преступления. По версии следователей, наиболее вероятным заказчиком преступления выступает именно Чекин.
Для такой версии у следствия есть веские основания: личная неприязнь, возвращение к уголовному делу, один из исполнителей заказа – близкий приятель Чекина. Выяснилось, что изначально убийство было запланировано на день возвращения прокурора из Москвы – 21 июля, а 22 июля Чекин нанимает двух адвокатов. На случай, если подозрение все-таки падет на него? Тогда он явно поторопился, создав еще одну косвенную улику для обвинения, потому что 21 июля заказ выполнен не был – подвел дилетантизм исполнителей, плохо знавших город. Убийство произошло 25 июля, только вторая попытка была удачной.
Следствие установило, что вначале заказ действительно поступил на Дамирова, но сумма была значительно меньшей, поэтому готовились к его выполнению не спеша. Однако в начале июля заказчик внезапно поменял «мишень» и ощутимо увеличил гонорар. Кто еще мог так легко поменять одну фигуру на другую, как не Чекин, для которого оба – и прокурор, и его заместитель – были одинаково опасны своей информированностью?
План разрабатывали трое – Звановский, Рабаданов и Козин. Первоначальный (неудавшийся) вариант выглядел буквально так: один исполнитель дежурит у здания аэропорта и ждет, когда Бедерин прилетит. Когда прокурор садится в ожидающую его служебную машину, «дежурный» звонит по мобильному телефону киллеру, который занимает позицию в сквозном подъезде одного из домов на улице Коминтерна. Предполагалось, что когда машина Бедерина притормозит у перекрестка, чтобы свернуть за угол дома, где прокурор жил, убийца выйдет из засады и расстреляет жертву в упор прямо через стекло задней дверцы. Путь отступления – сквозной подъезд, с обратной стороны которого киллера уже ждет его напарник.
«Гениальный» план был сорван автомобильной пробкой, образовавшейся на выбранном убийцами перекрестке, и неожиданно большим для этого времени суток количеством пешеходов. Рабаданов вышел из своего укрытия, направился к машине Бедерина, однако стрелять не решился. Прокурор даже увидел его через стекло, но не обратил внимания на странное поведение пешехода, который будто бы не мог решить, в какую сторону ему идти.
Новый план полагался на испытанные временем методы отечественного «дикого сафари». «Мочить» решили в подъезде, на пути с работы домой. Теперь Звановский дежурил напротив входа в прокуратуру, Козин – на лавочке во дворе соседнего дома, а Рабаданов – в бедеринском подъезде между пролетами лестницы с третьего на четвертый этаж. Когда Бедерин вышел из здания прокуратуры, Звановский сообщил об этом «коллегам». Через несколько минут служебный автомобиль Бедерина уже остановился напротив его подъезда. На этот раз Козин подает сигнал Рабаданову: «Встречай гостей». Рабаданов начинает спускаться вниз по лестнице в тот момент, когда Бедерин входит в подъезд. Между вторым и третьим этажами они встречаются. Рабаданов стреляет три раза в упор – прямо в лицо прокурору, перешагивает через его тело и, не оборачиваясь, уходит. Оружие – переделанный под «макаровский» патрон газовый пистолет – он уносит с собой. Потом окажется, что из такого же оружия в округе было совершено еще два дерзких убийства.
Во дворе в это время довольно много людей, но никто не встревожен звуком выстрелов – слишком часто дети балуются с китайскими петардами.
В томах уголовного дела есть и другие материалы, документы, весомые доказательства, подтверждающие версию следователей. Но окончательное слово за судом. Только суд, и никто другой, может назвать арестованных по этому делу преступниками, а Чекина заказчиком, организатором преступления и вынести им справедливый приговор. Только вот когда состоится этот суд? Оказалось, сразу же после того, как до Чекина дошли слухи об аресте исполнителей, он написал докладную записку начальнику КРУ Минфина, в которой объявил себя ушедшим в бессрочный отпуск «в связи с угрозой для жизни», и. пустился в бега.